Рецензия на фильм «Гладиатор 2»

Прошло 16 лет после гибели гладиатора Максимуса (Рассел Кроу). Луций (Пол Мескал), сын Максимуса и Луциллы (Конни Нильсен), вырос в Африке под именем Ханно. Во время вторжения римского легиона под предводительством полководца Марка Акация (Педро Паскаль) молодой воин проявляет храбрость, но теряет всё: жену, провинцию и свою свободу. Ханно попадает в рабство и оказывается в Риме, где становится гладиатором и привлекает внимание местного торговца Макрина (Дензел Вашингтон) — хитроумного манипулятора, который когда-то был рабом при Марке Аврелии, а теперь строит планы захвата власти. Римом правят братья Каракалла и Гета (Джозеф Куинн и Фред Хехингер) — изнеженные близнецы, союз которых начинает трещать по швам. Ожидают их решающие битвы, как в стенах дворца, так и на арене амфитеатра.


За почти полвека работы в кино Ридли Скотт доказал, что история может быть не только точной, но и желаемой. Пока учёные заняты изучением пуговиц на мундиров Наполеона или точно высчитывают акул в римском Колизее, 86-летний режиссёр не обращает внимания на критику, даже если его фильм назовут «голливудской чушью». В эпопеях Скотта не уменьшается мужества, а герои не исчезают — «Гладиатор 2» продолжает историю Максимуса и его наследия. Как и раньше, Скотта манит Рим с его амбициями, величием, развратом и неизбежным падением. Мысли о великой империи уже вдохновляли на возрождение пеплума два десятилетия назад с выходом первого «Гладиатора». Кинематограф, похоже, всегда возвращается к своим темам.


От второго «Гладиатора» трудно было ожидать неожиданных поворотов. Скотт, как всегда, прямолинеен и упрям, словно локомотив истории, и создает почти такую же картину, с теми же мотивами и даже похожей аранжировкой. Вместо свирепого императора Коммода мы получаем пару манерных душегубов — братьев Каракаллу и Гету (фильм с подзаголовком «Ромул» был бы вполне уместен). Масштабы Голливуда продолжают следовать неоклассицизму, а кадры становятся произведениями в духе Жак-Луи Давида. Рассела Кроу, мужества которого хватало на роль Максимуса, сменил Пол Мескал, теперь более зрелый, но амбиции героя остались неизменными — восстановить утраченные честь и справедливость. Мораль картины ясна: сын пошел в отца. Так предлагает ли второй «Гладиатор» что-то новое? Возможно, нет, но фильм, тем не менее, удивительным образом оправдывает свое существование.


Древний Рим на экранах уже не вызывает удивления: ни величественные здания, ни морские сражения, ни всеобщее развращение. Но и здесь Скотт находит способ привнести экзотику: гладиаторы сражаются с бабуинами, уклоняются от носорога и падают в воду, полную акул. С годами зрелища стали еще более жестокими, нравы правителей — порочнее, а спецэффекты — совершеннее. Размах и бюджет, которыми Голливуд снабжает фильмы Скотта, словно капитолийская волчица, кормящая младенцев, — это основная причина, по которой стоит наслаждаться «Гладиатором», несмотря на постоянное чувство дежавю. По-хорошему, Скотту следовало бы доверить организацию Олимпийских игр, но он слишком занят.


Хлеб и зрелища подаются без перерывов и дополнительных объяснений, а многие сценарные моменты оставлены на усмотрение зрителя с приговором «во-первых, это красиво». Так же красиво, как изысканные шлемы античных воинов или Дензел Вашингтон, вскакавший на белом коне. Персонажи в «Гладиаторе» будто сошли с страниц Шекспира, но сценарист Давид Скарпа сокращает гамлетовские размышления и увеличивает сцены с кровопролитием и сечей. Скотт придерживается той же формулы: меньше слов — больше действия. Без сомнения, некоторые увидят в яростном Поле Мескале лишь бледное подобие Рассела Кроу, другие могут недовольно отметить, что Педро Паскаль не получил должного внимания. Для таких зрителей в «Гладиаторе» есть своя тёмная лошадка — Дензел Вашингтон в роли Макрина. Это хитрый выскочка, на пути к двору проложивший себе путь интригами. Увешанный золотыми цепями и кольцами, этот манипулятор почти незаметно захватывает шоу своими многословными цитатами Цицерона.


Многие критикуют сиквел за застой идей и явные самоповторы. Но если мир «Гладиатора» так хорошо нам знаком, а римский декаданс вызывает усталость, то в самом Колизее мы всё равно чувствуем трепет и восторг. Скотт, не напрягаясь, работает как художник-баталист — он беспощаден к истории и фактам, но внимателен к мифам и зрелищным иллюзиям. Если подумать, мы от Римской империи не так уж и далеко ушли: их фантазии наполняли огромные амфитеатры, а наши — просторные кинозалы.