Тем, кто пытается определить, какую позицию занять в масштабных дискуссиях вокруг «Из многих», стоит остановиться ещё до того, как возникнет очередной круг сомнений. Несмотря на то что знакомство широкой аудитории с философской научной фантастикой Винса Гиллигана ограничено первыми тремя сериями, уже на этом этапе становится ясно: сюжет не требует однозначного выбора между непроницаемой Кэрол Стуркой и коллективным сознанием тех, кто пережил генетические изменения под воздействием инопланетной РНК-последовательности.

Безусловно, трудно абстрагироваться от вопроса достоверности, когда одна из сторон произносит реплики или предпринимает действия, которые могли бы показаться естественными в аналогичной ситуации. Однако «Из многих» — и это особенно заметно к третьей серии — скорее побуждает зрителя задуматься: «Почему бы и нет?»

Какая бы сторона ни выглядела более убедительной с точки зрения личных ценностей, идеалов или мировоззрения зрителей, структура повествования фактически оставляет мало пространства для однозначного суждения и вынуждает признать правомерность противоположной позиции. Подобный подход выглядит примечательно для сериала, который легко мог бы скатиться к прямолинейным оценкам столь радикальных тем.

Свяжется ли Манусос Овьедо с Кэрол?

В «Из многих» удивительно легко поверить в искренность заботы рабочих пчёл. Эти представители коллективного разума не только исполняют любые просьбы людей, обладающих иммунитетом к инопланетному вирусу, охватившему планету, но и демонстрируют подлинное внимание к их благополучию — почти такое, какое проявил бы близкий человек.

С точки зрения внутренней логики мира сериала это объяснимо: большая часть иммунных утратила своих любимых из-за появления коллективного сознания. В результате глобальный улей унаследовал память об этих чувствах, и теперь миллионы существ фактически продолжают испытывать привязанность за тех, кто когда-то любил оставшихся 13 иммунных. Исключения возможны — не все из этих тринадцати имели близких, переживших начало коллапса. Но в случае Кэрол такая связь была: её жена Хелен. И хотя Кэрол предпочла бы верить, что Хелен избежала воздействия «инопланетной шутки», она всё же стала частью улья незадолго до смерти.

Именно поэтому жители улья продолжают помнить и ощущать привязанность к Кэрол, что делает появление Зоси на борту самолёта, возвращающего её домой, вполне ожидаемым. К слову, использование логотипов Wayfarer — той самой вымышленной авиакомпании из вселенной Винса Гиллигана — выглядит тревожно точным намёком на пересечение миров «Из многих» и «Во все тяжкие».

Возвращаясь к сюжету, важно отметить: Зося остаётся рядом с Кэрол во многом потому, что Диабате предпочёл выйти из ситуации после того, как Кэрол буквально преградила путь самолёту, пытаясь остановить его. Однако для самой Кэрол произошло немногое, что помогло бы ей справиться с мыслью о почти полной изоляции — о том, что, возможно, она единственная, кто не принимает произошедший глобальный сдвиг, лишивший человечество индивидуальности.

По этой причине её стремление найти ещё одного человека, который способен понять абсурдность происходящего, совершенно естественно. Список иммунных, не говорящих по-английски, включает людей с весьма необычными профессиями, и среди многих отмечается любовь к кошкам — свойство, которое, согласно внутримировым шуткам, почти «укрепляет иммунитет».

Внимание Кэрол привлекает имя Манусоса Овьедо из Асунсьона. По словам Зоси, этот человек избегает контактов с коллективным разумом — наконец появляется кто-то, кто также отказывается принять идею о том, что человечество стало единым сознанием.

Минимальное знание испанского позволяет Кэрол понять его реакцию, когда он резко обрывает разговор, услышав английскую речь и упоминание США. Манусос принимает её за представителя улья. Лишь после перезвона, когда Кэрол отвечает на его грубость и сообщает о наличии иммунитета, ситуация проясняется: подобная манера общения невозможна для тех, кто связан с коллективным разумом.

Вероятно, Манусос вскоре выйдет на связь вновь — что может оказаться полезным для обеих сторон, учитывая общее неприятие «глобального MLM-агентства», которым стало всё человечество, пытающееся завербовать последних независимых людей.

Дилемма Кэрол

В сюжете «Из многих» одно из наиболее странных наблюдений касается того, как Кэрол реагирует на смерть своей супруги. Она видит место захоронения Хелен на заднем дворе и прекрасно понимает, что её больше нет рядом. Однако осмыслить утрату мешает осознание того, что ведущие мировые учёные в данный момент пытаются «исправить» её сопротивление коллективному разуму. При этом остаётся неясным, почему эти исследователи считают возможным игнорировать сознательное решение Хелен стать частью глобального улья.

Из-за этого Кэрол вынуждена сдерживать протест мелкими жестами. И трудно отрицать, что ситуация становится особенно болезненной, когда Зося — представительница сознания, объединяющего человечество, — вручает ей посылку и намекает на её содержимое. Ведь Хелен заказала этот массажёр заранее, желая порадовать Кэрол по окончании книжного тура. Получить столь личный подарок от сущности, являющейся одновременно всем человечеством и причастной к гибели Хелен, — удар, который легко понять.

Стремление Кэрол сохранить память об их отношениях как о чем-то исключительно интимном тоже кажется естественным. Но суровая действительность заключается в том, что воспоминания Хелен теперь навсегда вплетены в коллективный разум. Там сохранились все детали её жизни с Кэрол — их привязанность, планы и взаимные желания. А значит, для улья знание Хелен автоматически означает знание Кэрол до мельчайших подробностей. Это представляет собой абсолютное нарушение личного пространства, к которому невозможно привыкнуть.

Когда Кэрол ещё пытается справиться с этим, коллектив устраивает широкомасштабное отключение электроэнергии, прерывая её просмотр «Золотых девочек» — редкого источника эмоциональной поддержки в хаотичном мире. Электричество возвращается быстро, и Зося звонит с извинениями за неудобства, вызванные попыткой экономить энергию. С этого момента становится заметно, что Кэрол готова спорить практически по любому поводу, даже если действия улья объективно приносят пользу.

Коллектив отключает несущественное освещение, уменьшая энергозатраты и одновременно исправляя световое загрязнение, открывая ночное небо. Базовые службы продолжают работать, а всё остальное временно останавливается. Для многих подобная модель могла бы показаться привлекательной. Более того, режим в мире становится безопасным: отсутствие преступности объясняется утратой у людей желания причинять вред. Идея глобального исцеления напоминает мечту экологических активистов — тех, кто, подобно Кэрол, когда-то поддерживал аналогичные инициативы.


Однако протест Кэрол направлен не против экологии как таковой. Суть в другом: цена подобного «идеального мира» слишком высока. Потеря собственной индивидуальности выглядит для неё неприемлемой жертвой, независимо от того, что предлагается взамен.

Именно поэтому она отказывается от еды, приготовленной ульем. Но когда местные магазины, включая Sprouts, оказываются пустыми — ресурсы собраны коллективом для более эффективного распределения — Кэрол вынуждена просить вернуть продукты обратно. Ситуация выглядит нелепо, поскольку требование поставок делает её всё менее независимой, но осознание этого приходит позднее.

Вскоре возле магазина появляются грузовики, и многие люди — через сознание улья — искренне рады восстановить запасы ради её удобства. Политическая и социальная природа происходящего вновь демонстрирует свою неоднозначность.

На стене Sprouts Кэрол замечает вызывающий плакат: «Каждый приём пищи — это выбор?» Он может отсылать как к заявлениям улья о полном отказе от убийства животных, так и к тому факту, что Кэрол выбросила предоставленную еду. Судя по реакции, этот намёк остаётся незамеченным — гораздо сильнее хочется подчеркнуть независимость и вывести Зосю из равновесия, словно примерив на себя саркастичность Бетти Уайт.

Вероятно, именно это настроение приводит к тому, что Кэрол вновь спорит с Зосей, на этот раз требуя ручную гранату, чтобы «отпраздновать лучшую неделю человечества». Ирония ситуации лишь подчёркивает масштаб внутренних противоречий, с которыми сталкивается её персонаж.

Что Кэрол узнаёт о свободе воли?

Одним из ключевых вопросов, возникающих в связи с историей Кэрол и глобальными переменами в мире в сериале «Из многих» на Apple TV, становится понимание того, что такое свобода воли. Для неё свобода предполагает возможность действовать и принимать решения, не нанося вреда окружающим. Однако в контексте произошедшего это выглядит особенно трагично: Кэрол непреднамеренно оказалась причастной к двум массовым катастрофам, обернувшимся гибелью огромного числа людей после установления власти коллективного разума.

Тем не менее ситуация открывает и другую сторону. Кэрол учится выражать потребности и несогласие без агрессии, понимая, что любое задетое чувство у представителей улья вызывает у них мгновенную и физически ощутимую реакцию. Это заставляет задуматься о влиянии слов: возможно, в обычной жизни их последствия столь же значительны, просто не так заметны. В случае Кэрол масштаб становится предельно очевидным, почти гипертрофированным, будто речь идёт о системе, созданной инопланетной технологией, чтобы обеспечить абсолютную взаимную доброжелательность.

Коллективный разум, объединивший человечество, действует с обезоруживающей прямотой. Он не распознаёт сарказм, полутона или скрытые намёки — любые слова воспринимаются буквально, что превращает общение в среду строгой честности. Мир, построенный на таком принципе, одновременно выглядит суровым и удивительно упорядоченным.

К третьему эпизоду Кэрол постепенно сталкивается с ограничениями, которые устанавливает новая реальность: она не обладает полной свободой действий, но и сами правила трудно назвать несправедливыми. Когда Зося приносит настоящую ручную гранату, чтобы выполнить сказанную Кэрол фразу, ситуация оборачивается серьёзным разговором, конфликтом и опасным инцидентом — и только после этого Кэрол начинает понимать, насколько дословно коллективный разум воспринимает любое заявление.

Возникает вопрос: неужели прежняя жизнь — литературная работа, слава и условия, в которых существовала Кэрол, — настолько укрепили привычку видеть подтекст, что она больше не способна поверить в простую прямоту человеческих слов, даже если речь идёт о людях без следов инопланетного воздействия?

Однако её тревога объяснима. Представители улья получили доступ ко всем воспоминаниям, талантам, особенностям и опыту каждого человека, ставшего его частью, — фактически без согласия этих людей. Для Кэрол это выглядит как утрата индивидуальности, словно уникальность каждого была поглощена общим сознанием. С позиции улья подобное «объединение» не считается нарушением: оно воспринимается как естественный способ существования, биологическая необходимость собрать человечество в единую гармоничную структуру.

Именно поэтому слова Зоси звучат столь категорично. Она утверждает, что превращение Кэрол в часть коллектива — не угроза, а попытка спасения, сравнимая с тем, как кому-то бросают спасательный жилет. Логика тех, кто отправил инопланетную последовательность РНК на Землю, основывается на убеждении, что человеческий путь развития ошибочен, а ульевая форма жизни — единственно правильная.

Так формируется та дилемма, с которой предстоит столкнуться Кэрол: что считать свободой воли, если мир, в котором она жила, перестал существовать, а новая реальность навязывает свою трактовку «правильного» выбора?

Возникает тревожный вопрос: если существа, отправившие на Землю инопланетную РНК, обладают технологиями, достаточными для создания вируса и передачи его ведущим земным специалистам — с расчётом на дальнейшее применение как потенциального оружия или средства трансформации человечества, — кем они являются? Гениальными архитекторами новой эры или безумцами, стремящимися разрушить человеческую цивилизацию?

Начало эпизода возвращает зрителя к недавнему воспоминанию Кэрол и Хелен. Пара приезжает в Норвегию, чтобы остановиться в нелепо оформленном ледяном отеле, где даже кровать сделана изо льда. Поездка отражает вкусы Хелен — любительницы ярких впечатлений в духе программ о путешествиях, — тогда как Кэрол куда комфортнее в тёплой комнате под мягким пледом. Для некоторых реакция Кэрол на северное сияние может показаться чрезмерно пренебрежительной, однако именно в тот момент Хелен кладёт голову ей на плечо, и меняющийся свет превращает обычное зрелище в трогательное переживание, наполненное ощущением близости.

Теперь же Кэрол критикует Зосю и отвергает идеализированный мир улья, где царят вечное солнце, красота, гармония, равенство и безусловная доброжелательность. И именно в этот момент её осеняет болезненная мысль: коллективный разум стремится построить реальность, которая, вероятно, сделала бы Хелен счастливой — даже без участия вируса. Улей, объединяющий лучшие намерения, мечты и качества людей, неизбежно сохраняет в себе и ту часть света, которая принадлежала Хелен.


Даже если Кэрол запрещает упоминать имя Хелен и связанные с ней темы, коллективный разум не способен перестать ценить и восхищаться лучшими сторонами её личности. Это вызывает у Кэрол тяжёлые переживания. Поэтому остаётся неясным, насколько осознанным было решение выдернуть чеку из гранаты. Возможно, в каком-то смысле этот жест был направлен против самой себя, хотя внутренняя уверенность в том, что граната окажется безопасной, сохранялась — ведь, по логике улья, никому не выдали бы настоящее оружие. Но именно в этом и заключается парадокс: коллективный разум выполняет любое, даже потенциально опасное пожелание.

Попытка Кэрол испытать эту систему приводит к трагическому инциденту: Зося, стремясь защитить её от взрыва, выпрыгивает с гранатой через окно и получает тяжёлые ранения. Медицинская помощь прибывает мгновенно — в мире, где коллективный разум обеспечивает почти идеальную эффективность, — и Зосю удаётся спасти.

Возникает новая точка размышления: что такое свобода воли для Кэрол и что — для улья?

Представление Кэрол о свободе основано на вере в человеческую способность использовать ресурсы и возможности ответственно, даже если они могут причинить вред. Это концепция, предполагающая риск, но оставляющая пространство для выбора и морального роста.

Коллективный разум придерживается похожего взгляда: доступ к опасным инструментам не ограничивается. Но в отличие от человечества прежнего мира, улью просто не приходит в голову воспользоваться ими во вред. В этом — единственное, но принципиальное различие между двумя системами понимания свободы.

В мире Плюрибуса инопланетные технологии полностью устранили у людей негативные инстинкты, за исключением тех, кто к этим воздействиям невосприимчив. Таким образом, единственными, кто по-прежнему способен на злые поступки, остаются люди вроде Кэрол — те, кто всё ещё может испытывать негативные эмоции и совершать вредные действия.

Ситуация поражает: Кэрол может получить гранату, танк или даже ядерное оружие, если этого пожелает. И хотя это кажется опасным, параллель с реальным миром очевидна. Даже после того как она случайно ранит Зосю во время игры с гранатой, ульй доверяет ей оружие, ожидая, что она сама осознает последствия и примет решение ответственно — как это происходит с людьми в нашем мире.

Однако в обычной жизни те, кто получает доступ к более мощным средствам после того, как использовал слабые, далеко не всегда ведут себя благоразумно; такие люди нередко совершают настоящие злодеяния. Для Кэрол это урок, который заставляет её отказаться от любой дальнейшей работы с оружием.

Тем не менее остаётся фундаментальная дилемма: как сохранять стремление к миру в реальности, где кто-то всё ещё способен причинять боль другим? И почему тяжёлые испытания так часто достаются самым добросердечным и внимательным, тем, кто по природе своей готов бороться за справедливость?