Рецензия и отзывы на фильм «Голубая луна»

Работоспособности Ричарда Линклейтера можно только удивляться: за последний год сразу две его картины оказались в программе крупных европейских киносмотров — «Голубая луна» показали в Берлине, а «Новую волну» представили в Каннах. На поверхности они кажутся совершенно разными, однако связь между ними легко уловить: Жан-Люк Годар находится на пороге создания фильма, который обеспечит ему бессмертие в истории кино, тогда как поэт и автор песен Лоренц Харт, напротив, с грустью оглядывается на годы, которые уже позади, и переживает закат своей творческой биографии.


Blue Moon — это название композиции, созданной в 1930-х годах композитором Ричардом Роджерсом в тандеме с Лоренцем Хартом. Их сотрудничество и является центральной линией фильма, который местами напоминает театральную пьесу (и это в лучшем смысле слова!). Начинается лента на мрачной ноте: Харт (Итан Хоук) падает в переулке, а за кадром звучит голос, предупреждающий зрителя о скором конце его жизни. Но до той ночи остаётся ещё семь месяцев: на дворе 31 марта 1943-го, на сцене идёт «Оклахома!», а в почти пустом баре коротает вечер разговорчивый Лоренц. «Оклахома!» — первый проект, объединяющий Ричарда Роджерса (Эндрю Скотт) и Оскара Хаммерстайна (Саймон Дилейни). До этого Роджерс создавал популярные мелодии вместе с Хартом, но теперь их пути разошлись. Вскоре в бар заглянет театральная труппа, чтобы отметить громкий успех. И как бы Лоренц ни старался искренне радоваться победе бывшего партнёра, скрыть внутреннюю обиду ему вряд ли удастся.


Исторический антураж «Голубой луны» фактически отходит на второй план. Зрителю вовсе не нужно разбираться в личности героев или иметь особую любовь к мюзиклам, чтобы поддаться обаянию этой истории. Всё же несколько деталей о происхождении проекта и степени его документальности стоит упомянуть. Автор идеи — сценарист Роберт Каплоу, который работал над историей почти двенадцать лет. На экране мы видим скорее художественное допущение, чем попытку точного воспроизведения реальных событий. Известно, что Лоренц Харт действительно присутствовал на премьере «Оклахомы!», но его участие в вечеринке после показа остаётся под вопросом.


Ричард Линклейтер вновь обращается к формату камерной драмы, основанной главным образом на диалогах. Действие разворачивается в утончённом нью-йоркском баре, и не случайно персонажи время от времени вспоминают «Касабланку». За один вечер Лоренц Харт успевает перекинуться словами как со старыми приятелями, так и с людьми, оказавшимися рядом случайно: бармен (Бобби Каннавале) внимательно выслушивает его и отказывает в новом напитке (Харт известен своей зависимостью от алкоголя), эссеист Элвин Брукс Уайт (Патрик Кеннеди) прячет собственные переживания и сочувственно реагирует, доставщик цветов (Джайлз Серридж) пытается вспомнить, кто такой этот Харт, а молодой пианист (Джона Лис) надеется, что поэт представит его знаменитому Роджерсу. Однако для самого Лоренца вечер особенно значим не только из-за необходимости наблюдать чужой успех. Больше всего его волнует ожидание встречи с Элизабет (Маргарет Куолли) — студенткой, о которой он говорит с неподдельным восторгом. Она — вдохновение, подопечная, идеал. Несмотря на романтический флер, их связь остаётся исключительно платонической. Хотя героиня Куолли может показаться полностью вымышленной, это лишь частично так: её образ основан на реальной девушке, Элизабет Вайланд, чьи письма к Харту удалось обнаружить Роберту Каплоу.


Харт пытается обсудить с Ричардом Роджерсом их возможные будущие проекты, но на деле весь вечер превращается в его прощание с профессией и в болезненное осознание — его время давно ушло. Линклейтер с привычной деликатностью воссоздаёт атмосферу эпохи и всего за полтора часа в ограниченном пространстве показывает завершение целого культурного периода — в этом и заключается кинематографическое чудо. Харту приходится смириться не только с уходящим прошлым, но и с отдалением давнего партнёра. Роджерс вступает в новый этап творчества, перед ним открываются масштабные перспективы (включая будущие работы вроде «Звуков музыки»), и даже уделить Лоренцу минуту становится непросто. Эндрю Скотт получил «Серебряного медведя» за эту роль — и не случайно: столь точное и мягкое исполнение второстепенного персонажа встречается действительно редко. Линклейтер не углубляется в историю тандема Роджерса и Харта, но нескольких коротких реплик и усталого взгляда Скотта хватает, чтобы ощутить: сотрудничество с вдохновенным и непредсказуемым поэтом — одновременно дар и тяжёлое испытание.


В течение этого насыщенного вечера Лоренц успеет поговорить и с начинающим режиссёром по имени Джордж Хилл. Поэт даст юноше совет — снимать не о любви, а о дружбе. Можно сказать, что и сама лента Линклейтера во многом об этом: о радости совместного дела, о том, как трудно переживать завершение общего пути, и о боли расставания с важной частью своей жизни. Есть предположение, что персонаж Хилла намекает на Джорджа Роя Хилла, обладателя «Оскара» за «Аферу» — криминальную историю о мужском товариществе. Похоже, «Голубая луна» действительно наполнена подобными переглядываниями с кинематографическим прошлым. Не менее прозрачен и отсыл к судьбе героя Итана Хоука в названии картины: в песне звучат слова You saw me standin' alone, without a dream in my heart, without a love of my own — строки, точно отражающие состояние её автора, бесконечно болтливого и глубоко одинокого поэта, оказавшегося в центре праздника, к которому он сам больше не принадлежит.