Рецензия и отзывы на фильм «Тролль 2»

Природа сиквелов в эпоху стриминга нередко проявляется как двойственный инструмент. С одной стороны, успех оригинала открывает доступ к более щедрым ресурсам и позволяет глубже развивать созданную мифологию; с другой — усиливающееся давление алгоритмов, ориентированных на масштаб и зрелищность, порой приводит к утрате той эмоциональной интонации, благодаря которой история изначально нашла отклик у зрителей.

Выход «Тролля» на Netflix в 2022 году привлёк внимание своей сдержанной, но выразительной интерпретацией жанра фильмов о гигантских существах. Лента предлагала не просто разрушительный монстр-спектакль, а уважительное переосмысление норвежских легенд, поданное с визуальной тяжестью и атмосферой, отсылающей к удачным примерам жанра вроде «Годзиллы» 2014 года. В преддверии «Тролля 2» в профессиональной среде сохранялась смесь надежды на возвращение в узнаваемую мифическую Скандинавию и осторожности относительно возможного смещения акцентов в сторону более прямолинейного экшена.


Постановку продолжения вновь возглавил Роар Утхауг («Расхитительница гробниц»), а сценарий написал Эспен Аукан («Викинг Волк»). «Тролль 2» разворачивает действие спустя несколько лет после финала первой части, возвращая в центр истории палеонтолога Нору Тидеманн (Ине Мари Вильман, «Военный моряк»). После тяжелых событий прошлого Нора сосредоточилась на исследовании возможного сосуществования людей и древних существ, некогда считавшихся лишь частью преданий.

Однако новое пробуждение более опасной силы в глубинах гор вынуждает героиню вновь объединиться с правительственным советником Андреасом Исаксеном (Ким Фальк, «Куппель 16») и солдатом Крисом Хольмом (Мадс Шёгор Петтерсен, «Двенадцатый человек»). Их расследование стремительно перерастает в гонку с временем, приводящую к раскрытию забытых исторических пластов — от преданий об Олафе II Норвежском до жесткой христианизации, стремившейся вытеснить языческое наследие.


Обсуждение «Тролля 2» неизбежно начинается с отметки о смене творческого подхода. Тогда как первая часть развивала идею, близкую к видению Гарета Эдвардса в его версии истории о Короле Монстров — где древнее существо воспринималось как природная сила, вызывающая у людей благоговение и страх, — продолжение смещает курс в сторону поздних проектов вселенной Монстров, всё более склоняясь к эстетике «Годзиллы» и «Конга». Приоритет переносится с атмосферы и чувства открытия на создание масштабного зрелища, рассчитанного прежде всего на динамику и визуальный размах.

Для широкой аудитории подобное изменение может оказаться вполне удовлетворительным. Экшн-сцены поставлены впечатляюще, и наблюдать, как огромный тролль разрывает крышу ночного клуба словно лёгкую жестяную упаковку, по-прежнему доставляет то самое «попкорновое» удовольствие. Однако увеличение числа существ и ускоренный ритм приводят к утрате той основательности и драматического веса, которые выгодно отличали первую часть. Опасность, ранее воспринимавшаяся как необъяснимая стихия, теперь превращается в ещё одно препятствие, типичное для крупнобюджетного развлечения.

Нарушение подлинности затрагивает и визуальную сторону картины. Дебютный фильм умело использовал живописные ландшафты Норвегии, превращая суровую природу в ключевую часть повествования. В сиквеле же всё чаще проявляется то, что критики обозначают как «эффект Netflix»: излишне цифровая, приглушённая и визуально плоская картинка. Там, где ранее ощущались холод тумана и фактура мха, теперь появляются фоны, технически безукоризненные, но лишённые глубины и естественной выразительности. В итоге история о природе, пытающейся вернуть себе утраченное пространство, приобретает оттенок искусственного продукта, созданного в условиях потокового производства контента.


Несмотря на заметные визуальные и структурные просчёты, сценарий Эспена Аукана всё же предлагает смысловые уровни, не позволяющие картине окончательно утратить опору. Обращение к теме столкновения христианизации Норвегии с древними языческими традициями формирует любопытный культурный контекст. В фильме тролли трактуются не как прирождённые чудовища, а как воплощение подавленного наследия — тех исторических пластов, которые были вытеснены и буквально «засыпаны» новым религиозным укладом. Пробуждение так называемого «Мегатролля» выступает напоминанием о том, что попытки построить современную идентичность на насильственном стирании прошлого неизбежно приводят к последствиям. Этот мотив придаёт истории интеллектуальную опору, пусть и раскрытую не всегда безупречно, но заслуживающую внимания.

В центре повествования остаётся трио ключевых персонажей, чья взаимодействие продолжает быть одной из сильнейших сторон проекта. Ине Мари Вильманн вновь формирует эмоциональное ядро истории, демонстрируя путь героини от сомневающегося исследователя к фигуре, открыто выступающей в защиту непонятых существ. Её сюжетная линия приобретает дополнительную глубину благодаря обращению к наследию её отца, что превращает героиню в своего рода продолжателя идей, которые ранее казались ей чрезмерно радикальными. В игре Вильманн ощущается внутреннее напряжение — между научным интересом, состраданием и чувством ответственности за безопасность людей.


Именно эта моральная дилемма формирует стержень «Тролля 2»: возможно ли сосуществование с силой, которая по своей природе угрожает человеческой цивилизации? На этом фоне герои Кима Фалька и Мадса Шёгoра Петтерсена обеспечивают необходимый баланс — первый служит проводником зрителя в абсурдных обстоятельствах, второй воплощает надёжность и выдержку.

Однако даже сильный актёрский ансамбль не способен скрыть общую тональную разнородность фильма. «Тролль 2» не выбирает единого жанрового направления, переходя от катастрофического триллера к семейственному приключению в духе Спилберга и затем — к лёгкому боевику с юмором, который далеко не всегда органично вписывается в происходящее. Отсутствие цельного тона ослабляет воздействие серьёзных эпизодов и делает комедийные вставки более принуждёнными. В результате проявляется характерный «синдром сиквела»: стремление оправдать продолжение оборачивается повторением сюжетных элементов, но уже с меньшей выразительностью и новизной, чем в оригинальном фильме.


«Тролль 2» представляет собой продолжение, которое при всей своей добротности и отдельной зрелищности стремится обрести самостоятельный голос, оставаясь в ореоле успеха первого фильма. Картина наглядно демонстрирует: увеличение масштаба, количества существ и разрушений вовсе не гарантирует более выразительного повествования, а кинематографическая магия нередко скрыта в недосказанности и тонких ощущениях, а не в обилии цифровых эффектов.

Действие поставлено с размахом, а исследование скандинавских мифов становится глубже и детальнее. Однако по мере развития сюжета возникает впечатление, что искренняя, почти осязаемая эмоциональная основа оригинала была чрезмерно отполирована, утрачивая ту первозданность, которая когда-то делала историю живой. В итоге древняя легенда приобретает черты контента, рассчитанного на быстрое восприятие, теряя часть своего первоначального очарования.