Рецензия на фильм «Вторжение младенцев»

Хармони Корин, известный еще с 90-х годов, заявил, что устал от традиционного кинематографа. Режиссер увлекся радикальными экспериментами, вдохновленными новыми цифровыми ритмами – от TikTok и YouTube до социальных сетей, искусственного интеллекта и видеоигр. В то время как многие продолжают отделять кино от современных медиа, Корин открыто признает: клипы и шутеры сегодня обладают куда большим потенциалом для расширения восприятия, чем классический кинематограф. Создав студию EDGLRD, он взялся за технологические эксперименты и попытался, по его словам, «превратить кино в игру».


Прошлогодний Aggro Dr1ft – полуторачасовой неоновый трип об убийце, снятый в инфракрасном свете, – напоминает растянутую кат-сцену из GTA: Vice City: раскаленный воздух, пальмы, спорткары, оружие и уличные группировки. В этом игровом хаосе угадываются отголоски эстетики «Отвязных каникул» и анархии «Трахальщиков мусорных бачков», но теперь для Корина кино – это не просто искусство, а вызов.

«Вторжение младенцев» идет еще дальше, подчиняясь логике игрового летсплея. Фильм сложно пересказать: 80 минут действия проходят строго от первого лица. Группа налетчиков, выбрав облик цифровых младенцев, вооружается и отправляется грабить богатых жителей Флориды. Камера GoPro фиксирует их безумства, мини-квесты, проникновения в низкополигональные миры, сбор бонусных монет и золотых слитков. На фоне гремят техно-биты лондонского продюсера Burial, а экран заполняют кислотные надписи с показателями здоровья и игровыми наградами. В кадре возникает гигантский цифровой кролик. В отдельном чате мелькают комментарии, стилизованные под поток онлайн-зрителей – среди них даже фразы на русском: «их ватрушки готовы разорвать систему», «припадок Вальгаллы», «кровавый день в раю», «дигитальный фастфуд». Каждое из этих высказываний так или иначе точно отражает геймкор-эксперимент Корина.


Этот хаотичный поток цифровых образов, не связанный ни с какими повествовательными ограничениями, напоминает дерзкий эксперимент геймдизайнера в состоянии творческого безумия. «Вторжение младенцев» не просто воспроизводит ощущение онлайн-шутера — оно разбирает сам игровой язык на мельчайшие смысловые единицы. Корин — своеобразный американский Годар, воспитанный на Sony PlayStation, океанских волнах и вызывающей эстетике swag. Вместо привычного нарратива (что сделало бы фильм родственником «Хардкора» или «Джона Уика») он демонстрирует деконструкцию: перед нами хаос из 3D-моделей, многослойных цифровых реальностей, текстур, которые дрейфуют, распадаются, размываются и сливаются друг с другом. Игровая карта места преступления легко может свернуться в ленту Мёбиуса, а окружающий мир – вспыхнуть кислотными оттенками, напоминающими палитру газировки.


Это уже не просто кино, а нечто, полностью оторвавшееся от традиционного представления о реальности и подчиненное фрагментированным ритмам цифровой эпохи. Мы погружены в вихрь разрозненных образов и даже не осознаем этого.


Корин снова напоминает: перед нами ни фильм, ни игра, ни жизнь в привычном смысле. Реальность больше не существует — вместо нее бесконечный поток переплетающихся медиа, создающих эффект странного, многослойного настоящего. В этом мире место эволюции занял игровой движок, а способность к сосредоточению уступила место информационной перегрузке. «Высокие амбиции, низкая мораль» — всплывает в ленте чата одна из многочисленных надписей. Возможно, именно так можно сформулировать суть посткино Корина: оно растворяет границы между цифровым насилием и реальностью, делая их практически неразличимыми. «Вторжение младенцев» — это одновременно диагноз эпохи и ода ее игровым механизмам. Как выбраться из этой симуляции? Фильм не дает ответа и даже не пытается его искать. Возможно, знает только Бог. И, что примечательно, Корин о нем тоже не забывает.