Рецензия и отзывы на фильм «Авиатор»

Фильм «Авиатор» в своей экранной версии получился совершенно иным произведением. Это крупнобюджетный проект стоимостью около полумиллиарда рублей, который требует от создателей максимально доступного и понятного повествования. Поэтому неудивительно, что внутренняя печаль героя из книги сменилась более прямолинейной историей любовного треугольника: Гейгер мучительно ревнует супругу и грозит закрытием исследования, Анастасия мечтательно наблюдает за Платоновым, читающим стихи, а представитель «Серебряного века» снова и снова поднимает взгляд к небу. Дело в том, что в фильме литературного Иннокентия — художника по прозвищу Авиатор — превратили в настоящего авиаконструктора, стремящегося построить собственный самолёт. Он, разумеется, придёт на помощь девушке, мечтающей о ребёнке, а его конфликт с Гейгером постепенно сойдёт на нет — и тогда у Платонова появится возможность завершить когда-то заброшенный проект. Так история о раскаянии и попытке исправить прошлые ошибки превращается в кино о трогательном осуществлении мечты, причём не одной, а сразу нескольких.

Сопоставлять фильм с романом Водолазкина — дело интересное, но вовсе не обязательное. Картина Кончаловского существует как самостоятельное произведение, и большинство зрителей наверняка будут воспринимать её отдельно от книги. Но возникает вопрос: что именно они в итоге увидят? Простоватую мелодраму о стремлении к продолжению рода, украшенную постельной сценой, вызывающей ассоциации с неуклюжей эротикой «Комнаты» Томми Вайсо? Трагедию о тяжёлом прошлом, в которой каждый серьёзный момент сопровождается то неподходящей по настроению, то чрезмерно сентиментальной музыкой Максима Фадеева? Или одну из самых блеклых попыток показать современный Санкт-Петербург?


Кончаловский переместил события с 1999 года на 2026-й, чтобы избежать изображения «разрухи и бедности», которые, по мнению режиссёра, мало отличались от реалий 1920-х. Контраст эпох действительно просматривается: грубоватое прошлое ощущается хотя бы живым, тогда как настоящее выглядит искусственным и безлюдным — словно специально подготовленным для визита высокопоставленного гостя. Все жители города, судя по фильму, будто бы собираются исключительно на вечеринках у миллионера Желткова, размахивая руками в такт, который не совпадает с музыкой. В результате лента, практически не интересующаяся реальностью и духом времени, так и не высказывает ничего определённого об эпохе, хотя темы вроде биохакинга и стремления к бессмертию сегодня звучат особенно актуально, их обсуждают даже мировые лидеры.

В одном из эпизодов Платонова приводят на съёмки исторической картины о начале XX века и с улыбкой спрашивают, не допустили ли создатели ошибки в реконструкции. Парадоксально, но именно изображение прошлого — сцены беззаботного детства героя в 1908 году и тяжёлой жизни в 1920-е — оказалось самым убедительным. Да, авторам пришлось опустить детали политических репрессий и ужасы Соловков, что объяснимо. Но именно в этих временных пластах зрителю, как и самому Платонову, хочется задержаться дольше — только там можно на время уйти от утомительных драм настоящего.


Киноадаптация «Авиатора» получилась совсем иной по характеру. Это крупный проект с бюджетом около пятисот миллионов рублей, а значит, создателям пришлось ориентироваться на максимально простое и понятное зрителю повествование. Неудивительно, что внутренняя печаль героя книги была заменена более прямолинейной историей любовного треугольника: Гейгер охвачен ревностью к супруге и угрожает закрыть исследование, Анастасия с интересом наблюдает за Платоновым, читающим стихи, а герой, родом из эпохи Серебряного века, постоянно устремляет взгляд к небу. В фильме литературный Иннокентий — в романе художник с прозвищем Авиатор — становится уже настоящим инженером, мечтающим построить самолёт и подняться в воздух. Он, разумеется, окажет поддержку девушке, размышляющей о материнстве, и его конфликт с Гейгером постепенно сойдёт на нет — так у него появится возможность завершить идею столетней давности. В итоге произведение, в центре которого — раскаяние героя и попытка обрести прощение, превращается в кино об искреннем стремлении к мечте, причём сразу к нескольким.

Обсуждать, насколько фильм близок к роману Водолазкина, интересно, но не обязательно. Картина Кончаловского существует сама по себе, и многие зрители наверняка будут смотреть её, не связывая с книгой. Но возникает вопрос: что они увидят на экране? Простую мелодраму о желании завести ребёнка, дополненную сценой, стилизованной так неуклюже, что она напоминает эротические эпизоды из «Комнаты» Томми Вайсо? Или тяжёлую историю о травмирующем прошлом, где любой драматический момент сопровождается музыкой Максима Фадеева, которая то совершенно не соответствует настроению, то звучит чрезмерно приторно? Либо — одну из наиболее безликих попыток показать современный Санкт-Петербург.


Режиссёр перенёс действие с 1999 года на 2026-й, чтобы избежать изображения «бедности и разрухи», которые, по его словам, почти не отличались от реалий 1920-х. Контраст времён действительно ощущается: прошлое выглядит пусть грубым, но живым, тогда как настоящее показано стерильным и пустым, будто специально подготовленным к визиту высокопоставленных гостей. Жители города, судя по фильму, будто существуют только на вечеринках у миллионера Желткова, где ритм их движений не совпадает с музыкой. В итоге лента, практически не обращающаяся ни к реальности, ни к духу эпохи, остаётся без высказывания о времени, хотя темы биохакинга и стремления к личному бессмертию сегодня обсуждаются даже на самом высоком уровне.

Есть момент, в котором Платонов попадает на съёмочную площадку фильма о начале XX века, и у него с улыбкой спрашивают, всё ли сделано правильно. Парадокс в том, что именно реконструкция прошлого — сцены беззаботного детства героя в 1908 году и тяжёлых будней 1920-х — получилась наиболее выразительной. Разумеется, создателям пришлось опустить детали политических гонений и трагедий Соловков. Но именно в этих эпизодах зрителю, как и самому Платонову, хочется задержаться дольше — только там можно ненадолго уйти от утомляющих забот нынешнего времени.