Рецензия и отзывы на фильм «Смельчаки»

В этом году темы мужской депрессии и кризиса маскулинности заняли значительное место в программах фестивалей — как крупных, так и камерных. Второй по важности, но все еще достаточно уязвимой и не до конца осмысленной темой стала обратная сторона материнства. На Берлинском кинофестивале показали «Я бы тебя пнула, если бы могла», в Каннах заметно прозвучала «Умри, моя любовь», а фильм «Смельчаки», представленный ранее в Торонто, вошел в конкурсную программу «Одной шестой». Обычно для дебютных картин режиссеры выбирают истории взросления, рассказанные с точки зрения детей, но Ясмин Гордон смещает фокус на мать — женщину, которая сама еще не до конца повзрослела и с трудом справляется с ответственностью взрослой жизни.


Швейцария в этом фильме показана не только как страна молочного изобилия и идиллического благополучия, но и как место, где эта гармония легко дает трещину. На фоне аккуратных родителей и светловолосых детей Жюль (Офелия Колб) выделяется особенно: ее сыновья (Артур Дево и Пол Беснер) темнокожие, а старшая дочь Клэр (Жасмин Калиш Соре) пытается взять на себя роль взрослой — без особого успеха. В итоге их семья чувствует себя гораздо свободнее на выходных, когда можно собирать ягоды, плескаться в озере и прыгать на диване, чем в серых буднях с неизбежными платежами и обязанностями.


Понять «Смельчаков» проще, если рассматривать их через призму фильмов, родственных и по стилю, и по духу. Словно братья Дарденны, известные своей социальной чувствительностью, решили снять собственный вариант «Проекта „Флорида“». Ясмин Гордон близка к Шону Бейкеру по энергии и симпатии к своим героям, но ее взгляд строже, а краски — гуще. Уже с первых минут становится ясно: главная героиня — ненадежная взрослая, за спиной которой тянется шлейф ошибок. Электронный браслет, символ старых проступков, буквально не дает ей шагу ступить без напоминания о прошлом. При этом фильм не строится на интриге, флешбеках или развернутом объяснении обстоятельств — Гордон предлагает просто прожить несколько дней рядом с этой семьей, на пределе усталости и любви, без уверенности в завтрашнем дне.


Сила режиссёрского подхода Ясмин Гордон заключается не в разоблачении бюрократических структур — надежды на восстановление справедливости немного, а социальные лифты, кажется, застряли навсегда. Настоящая смелость проявляется в том, как она показывает свою героиню и как Офелия Колб наполняет её живыми эмоциями. Жюль не укладывается в привычный образ жертвы обстоятельств и не вызывает ни жалости, ни ярости по поводу несправедливости, ставшей нормой. Измотанная и уставшая, она после множества безуспешных попыток находит в себе силы на протест — порывистый, плохо обдуманный и скорее детский, если судить по меркам взрослого мира. Даже дети не всегда поддерживают её рискованные идеи: например, залезть через окно в пустой дом, выставленный на продажу, и на минуту представить, будто у них наконец есть место, где работает свет и пахнет завтраком. В эти моменты становится особенно заметно, как сильно расходятся её ожидания и возможности: как бы Жюль ни старалась выглядеть заботливой матерью, даже в мечтах это выходит неловко — а в реальности и вовсе болезненно.


Тем не менее трудно не почувствовать симпатию к её почти инстинктивному желанию защитить детей от внешнего мира. Чаще всего её «опека» выражается в потоке лжи — спасительной, но удушающей, которая прячет семью от чужих осуждающих взглядов. В какой-то момент и зритель сам может почувствовать на себе этот прицел общественного неодобрения, постепенно проверяя собственные границы сочувствия: виновата ли она сама, или обстоятельства попросту сильнее? Несмотря на безысходность, режиссёр избегает тяжеловесной драмы — наоборот, в динамике и внимании к мелочам она находит подлинную теплоту. Гордон словно предлагает снизить планку идеалов и ожиданий, связанных с гендером и материнством: может быть, настоящая смелость и заключается в признании того, что «идеальных» матерей просто не существует.